Книга Термин "вежа" в древнерусских источниках

Словарный фонд древнерусского языка, особенно в его древнейшей части, изучен еще, к сожалению, далеко не удовлетворительно, отчего и переводы древнерусских памятников не всегда одинаковы и, очевидно, верны. Это и понятно, поскольку до сих пор по лексике древнерусского языка лучшим пособием остается работа И. И. Срезневского, написанная более ста лет назад. Не вполне может заменить этот труд и издающийся сейчас академический "Словарь русского языка XI‑XVII вв.". Надо прибавить, что работа историков и лингвистов в области древнерусских памятников не всегда проходит координировано, что также дает известные негативные результаты. Историки, естественно, не могут подменить лингвистов, тогда как лингвисты нередко не учитывают чисто исторические аспекты, в том числе и отражение их в лексике древнерусских памятников. В настоящей статье предпринята попытка исследовать один из любопытных терминов древнерусского языка — вежа (мн. число вежи). Обращение к нему не случайно. Во–первых, его уяснение важно для понимания некоторых аспектов генетических связей древнерусского языка с предшествующими ему языками, существовавшими на территории, где складывался древнерусский этнос. Во–вторых, обращение к данному термину вызвано тем, что он до сих пор удовлетворительно не объяснен. Речь идет и об этимологии слова вежа и о его реальном содержании в языке Древней Руси. Относительно первого можно сослаться на специальный труд, посвященный лексике Повести временных лет (далее: ПВЛ) А. С. Львова. Автор приводит несколько вариантов происхождения, по его мнению, термина вежа — от глагола "везу" (за А. Потебней), в связи с немецкими словами sweige, Schweige. Примечательно, что Львов почему‑то отвергает значение вежа как "башня", отмеченное у Срезневского, хотя простое обращение к лексике большинства современных славянских языков даст именно это значение