Книга Доктор Терн

Осенью 1896 года в Англии во всю свирепствовала оспа. Тысячи умерших, многие из оставшихся в живых оказались навсегда обезображены. Причина этому банальна – отказ от профилактической вакцинации. Из-за активной пропаганды «антипрививочников» горячую поддержку которым в какой-то момент стал оказывать и доктор Терн, произошел такой ужасный финал. Подумать только, одна единственная прививка могла спасти столько жизней. Но прошлое не вернуть и теперь доктору Терну предстоит ответить на главный вопрос: стоили ли деньги и карьера таких страшных жертв? Исполняет: Всеволод Кузнецов ©&℗ ИП Воробьев В.А. ©&℗ ИД СОЮЗ – Осенью 1896 года в Англии свирепствовала оспа. В моем родном городе Денчестере, представителем которого в парламенте я являлся в продолжение многих лет, она унесла пять тысяч жизней, и многие из оставшихся в живых утратили свою красоту и миловидность. Ну что ж! Новое поколение придет им на смену, а следы оспы по наследству потомству не передаются… Утешает и то, что уж впредь этого не случится, так как теперь введена и строго соблюдается всеобщая обязательная прививка. Разве только жертвы той эпидемии могут служить укором нам, отправившим их так поспешно и бесцеремонно туда, откуда нет возврата, но куда именно – я затрудняюсь сказать, так как слишком много знаю об анатомии человеческого тела, чтобы верить в существование души. – Спустя две недели после этого визита мы с женой поселились в Денчестере, в старинном кирпичном доме времен королевы Анны. Местоположение его для практикующего врача было удобно – он стоял в двух шагах от главной торговой площади, в самом центре Денчестера, и имел две великолепные приемные комнаты со старинными резными украшениями на потолке и стенах. Мы с женой делали все возможное, чтобы приобрести практику. Нанесли визиты старым друзьям отца и деда, посетили миссионерские собрания и, несмотря на расходы, пригласили к вечернему чаю нескольких старушек, слывших первейшими городскими сплетницами. Они явились, пили чай и разглядывали мою новую обстановку, точно на аукционе. А в результате одна из них ядовито заметила мне, что мои хирургические инструменты далеко не так красивы, как инструменты «нашего дорогого сэра Джона», так как у его инструментов ручки из слоновой кости в серебряной оправе. – Не берусь описывать, с каким негодованием и омерзением слушал я эту наглую ложь. Как беззастенчиво, с каким невозмутимым спокойствием клеветал на меня этот человек! Задыхаясь от волнения, я мог только воскликнуть: – Это ложь, наглая ложь от начала до конца! После сэра Джона выступила со своими показаниями сиделка. В числе многих лживых показаний, не моргнув глазом, она заявила, что стоя на верхней площадке лестницы, она слышала довольно продолжительный разговор между сэром Джоном и мной и в конце которого я будто бы произнес: «Я сам буду отвечать за свои поступки». Я не нашел, что возразить на ее слова, и мог только повторить, что она лжет.