Огнев Александр Сергеевич
- Язык: Русский
- Пол: мужской
- Дата рождения: 1957
Об авторе:
Александр Сергеевич ОГНЕВ (наст. фамилия КРАМНИК). Родился в Риге, но почти всю жизнь (с 1963) прожил в Ленинграде-Петербурге — родном городе отца, который возглавлял тут одну из крупнейших строительных организаций. Мать работала учителем математики в школе. Благополучное детство на Васильевском острове, Нахимовское училище, театральный институт, литературный факультет университета им. А.И.Герцена... Ещё будучи студентом, начал преподавать словесность, а с 1991 — и историю (после того, как членство в КПСС перестало быть обязательным условием для учителей-историков). Попутно читал лекции, водил экскурсии, писал сценарии. В начале 80-х несколько лет работал главным редактором Ленинградского концертного зала. Однако затем вновь вернулся к преподавательской работе. Сочинять начал рано (главным образом, стихи), но долгое время относился к этому недостаточно серьёзно, поскольку тематика его произведений, по собственному признанию, "не оставляла места надежде быть опубликованным, а для настоящего идейного противостояния не хватало то ли ума, то ли сознательности, то ли таланта". Впервые "сознательность" проявилась в олимпийском 1980, когда Крамник ("пописывавший" в тот период под псевдонимом Эллин) откликнулся на смерть В.С.Высоцкого, и голос его не утонул в гуле десятков и сотен других — куда более громких, талантливых и именитых, которые — за исключением, пожалуй, В.И.Гафта — в основном кричали о боли утраты или от боли плакали. Небольшое, далёкое от совершенства и довольно безобидное, по сегодняшним меркам, стихотворение мало кому известного автора тогда прозвучало как вызов. Крамник (в свои 23) не рыдал во всеуслышанье, он тихо — или точнее, глухо — негодовал: Орать: "Ату!", травить и поносить — В России-матушке так повелось из века. Глядишь, уже и "нету" ЧЕЛОВЕКА! И не с кого за смерть его спросить. Стихи, особенно эта заключительная строфа (кстати, не утратившая актуальности) привлекли внимание "компетентной организации", в которой, по счастью, служил институтский товарищ отца. Генерал-майор КГБ помог Сергею Крамнику "закрыть вопрос с отпрыском". Всё обошлось. Если не считать окончательно захлопнувшейся двери в официальную литературу, за которой остались более двух десятков статей и рассказов "вечного школьного учителя", сборник стихов и песен, большая поэма о Петербурге (тетрадь с ней таинственным образом пропала в 1986)... Наконец (совсем неожиданно!) осталась неизданной книга значительно позже написанных "Преждевременных мемуаров": И.Р.Дубяго и А.Б.Фёдоров, Л.О.Утёсов и О.Н.Каравайчук, Галина Карева и Донатас Банионис, ранняя Пугачёва и начинающий Розенбаум... "Не был бы суеверным, мемуары давно б опубликовал, — улыбается Александр Сергеевич. — С другой стороны — без дураков! — сколько в них незаполненных пока, надеюсь, страниц! Год назад, например, будучи в Питере, заехал к Виктору Сосноре — вернуть Мастеру его поэтические сборники (с опозданием в четверть века)... Большой самобытный поэт, один из последних могикан настоящей русской литературы в преддверии своего 70-летия — абсолютно глухой, забытый властью и людьми, словно задвинутый на пыльную полку фолиант в кожаном переплёте. И при нём (в давно не ремонтированной квартире на окраине Питера) — лишь жена... Больная раком... Как про такое расскажешь? И как о таком умолчишь?.." С 1999 года Александр Огнев живёт в Германии.
Александр Сергеевич ОГНЕВ (наст. фамилия КРАМНИК). Родился в Риге, но почти всю жизнь (с 1963) прожил в Ленинграде-Петербурге — родном городе отца, который возглавлял тут одну из крупнейших строительных организаций. Мать работала учителем математики в школе. Благополучное детство на Васильевском острове, Нахимовское училище, театральный институт, литературный факультет университета им. А.И.Герцена... Ещё будучи студентом, начал преподавать словесность, а с 1991 — и историю (после того, как членство в КПСС перестало быть обязательным условием для учителей-историков). Попутно читал лекции, водил экскурсии, писал сценарии. В начале 80-х несколько лет работал главным редактором Ленинградского концертного зала. Однако затем вновь вернулся к преподавательской работе. Сочинять начал рано (главным образом, стихи), но долгое время относился к этому недостаточно серьёзно, поскольку тематика его произведений, по собственному признанию, "не оставляла места надежде быть опубликованным, а для настоящего идейного противостояния не хватало то ли ума, то ли сознательности, то ли таланта". Впервые "сознательность" проявилась в олимпийском 1980, когда Крамник ("пописывавший" в тот период под псевдонимом Эллин) откликнулся на смерть В.С.Высоцкого, и голос его не утонул в гуле десятков и сотен других — куда более громких, талантливых и именитых, которые — за исключением, пожалуй, В.И.Гафта — в основном кричали о боли утраты или от боли плакали. Небольшое, далёкое от совершенства и довольно безобидное, по сегодняшним меркам, стихотворение мало кому известного автора тогда прозвучало как вызов. Крамник (в свои 23) не рыдал во всеуслышанье, он тихо — или точнее, глухо — негодовал: Орать: "Ату!", травить и поносить — В России-матушке так повелось из века. Глядишь, уже и "нету" ЧЕЛОВЕКА! И не с кого за смерть его спросить. Стихи, особенно эта заключительная строфа (кстати, не утратившая актуальности) привлекли внимание "компетентной организации", в которой, по счастью, служил институтский товарищ отца. Генерал-майор КГБ помог Сергею Крамнику "закрыть вопрос с отпрыском". Всё обошлось. Если не считать окончательно захлопнувшейся двери в официальную литературу, за которой остались более двух десятков статей и рассказов "вечного школьного учителя", сборник стихов и песен, большая поэма о Петербурге (тетрадь с ней таинственным образом пропала в 1986)... Наконец (совсем неожиданно!) осталась неизданной книга значительно позже написанных "Преждевременных мемуаров": И.Р.Дубяго и А.Б.Фёдоров, Л.О.Утёсов и О.Н.Каравайчук, Галина Карева и Донатас Банионис, ранняя Пугачёва и начинающий Розенбаум... "Не был бы суеверным, мемуары давно б опубликовал, — улыбается Александр Сергеевич. — С другой стороны — без дураков! — сколько в них незаполненных пока, надеюсь, страниц! Год назад, например, будучи в Питере, заехал к Виктору Сосноре — вернуть Мастеру его поэтические сборники (с опозданием в четверть века)... Большой самобытный поэт, один из последних могикан настоящей русской литературы в преддверии своего 70-летия — абсолютно глухой, забытый властью и людьми, словно задвинутый на пыльную полку фолиант в кожаном переплёте. И при нём (в давно не ремонтированной квартире на окраине Питера) — лишь жена... Больная раком... Как про такое расскажешь? И как о таком умолчишь?.." С 1999 года Александр Огнев живёт в Германии.
