Эта история произошла тогда, когда Киев был польским городом, и вся Украина тоже принадлежала Польше. Верстах в шестидесяти от Киева жил польский пан, Ромуальд Свентицкий. Его считали колдуном, он не ходил в церковь, не соблюдал постов, водил дружбу с татарами и казаками, и старые люди рассказывали про него, будто он продал свою душу дьяволу, отрекся от Церкви и поклялся, что на мече его никогда не высохнет христианская кровь. С ужасом смотрели на него и хлопы, и гордые паны, потому что появление его всегда знаменовало какое-нибудь злодейство, которое совершалось потом и заставляло трепетать самое мужественное сердце. Вся жизнь его прошла в грабежах и разбоях. Он не щадил ни богатых, ни бедных. Но однажды произошло такое, что изменило не только жизнь пана, но и всего его окружения. 1569-1654 гг. Исполняет: Всеволод Кузнецов ©&℗ ИП Воробьев В.А. ©&℗ ИД СОЮЗ [spoiler=Цитаты:] – Никто не знал, какой он национальности. Если к нему обращались с вопросом об его происхождении, он обыкновенно отвечал: – Не все ли вам равно? Бог создал человека и создал мир, и у всех одно отечество – мир и один Господин – на Небе… Этому-то странному человеку, слуги и решили поручить уход за своим маленьким паном. – Может, он его вылечит, – говорили они, – так как умеет лечить раны, и, если Господь не дал паничу быть воином, то он переймет от него разные науки и будет духовной особой. – Полчаса спустя, из ворот замка выехали три всадника, Двое из них были в обыкновенном дорожном платье и производили впечатление слуги и господина, отправляющихся куда-нибудь неподалеку; третий, по-видимому, воин, с мушкетом и пикой, казалось, собрался на войну. Сначала все трое ехали вместе потом тот, который был вооружен, повернул в сторону и погнал коня в степь, по направлению к лесу, синевшему на горизонте; двое других легкой рысью поехали по Большой дороге. – Казаки понурили головы и стояли молча. И когда среди треска догоравших служб и стонов раненых во дворе раздался конский топот, и мимо них на чёрном коне пронесся всадник в черных латах и шлеме с опущенным забралом, никто из них не повернул коня, чтобы остановить беглеца.
